ЖИТИЕ СВЯТОГО ОТЦА НАШЕГО

ПЕТРА ПЕРВОГО,

МИТРОПОЛИТА ЦЕТИНЬСКОГО, ЧУДОТВОРЦА.

 Память 18/31 октября и в неделю третью по Пятидесятнице

Всемогущий Бог, Отец и Сын и Дух Святый, дает каждому народу пророков, апостолов и святых людей, которые руководят им на пути спасения, выводят из темноты неверия и зла к свету Веры и Богопознания, даруя ему надежду вечной жизни в любви Божией и Духе Святом.

Так в древние времена засиял светильник Сербской Церкви, возженный блаженными отцами нашими Симеоном и Саввой, которые насадили свой народ, подобно древу масличному, в духовном раю Христовом, стали ангелами-хранителями его, благовестниками покаяния и хранения души народной от всякого греха.; предупреждая, чтобы не стал народ дикой маслиной и бесплодной смоковницей, чтобы хранил веру и благочестие, угрожая грозным определением Самого Господа: "приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься" (Откр. 2, 5). И в последние времена, когда все более охлаждается и боголюбие во многих сердцах, когда праведный Господь все чаще посещает народ Свой и наказывает по грехам его, предавая тело его, как  тело Иова многострадального, в руки неприятеля, в эти тяжелые времена Милостивый Бог послал народу Своему еще одного чудного апостола и пророка, мученика и пустынника, святого Петра 1, Цетиньского чудотворца, нового просветителя, во истину твердое основание Сербской Церкви.

Год рождения этого крестоносного святителя, нового Моисея, законодателя и миротворца, точно не известен. Вероятнее всего он родился в сентябре месяце 1748 лета Господня¹, в местечке, называемом Негуши, от благочестивых родителей Марко Дамианова (Петровича) и Марии (урожденной Мартинович). Его дед, Дамиан, был родным братом известного митрополита Черногорского Даниила².

Тодашний митрополит Скендерийский и Черногорский Савва, прозрев в десятилетнем отроке Богомудрого пастыря стада Христова и народного вождя, избрал Петра своим наследником среди четырех сыновей племянника Марка. Подозвав его к себе, он сказал ему: "Благодать Всевышнего да почивает на тебе для пользы и служения своему народу. С этого момента вместе со мною и народ наш возлагает на тебя надежду. Да поможет тебе Преблагий Господь быть крином, украшающим Черногорию, и светом, ее просвещающим!"

После этого молодой избранник и будущий чудотворец Цетиньский пришел в Цетиньский монастырь учиться. Будучи наделен особыми дарами Божьими и трудолюбием, Петр преуспевал в постижении наук под наставничеством смиренного владыки Саввы и его учителя - монаха Даниила. В 12-летнем возрасте он был пострижен в ангельский лик с именем Петр (его мирское имя осталось нам неизвестно), а в 17 лет рукоположен в сан иеродиакона.

В то время владыка Савва имел своим помощником митрополита Василия, весьма одаренного и способного мужа, который в 1765 г. отправлялся в единоверную и единородную Россию ради народных и церковных нужд и взял с собой и молодого иеродиакона Петра для дальнейшего его образования. Но его обучение в России продолжалось недолго: 10 марта 1766 г. в Петербурге упокоился митрополит Василий, что заставило иеродиакона Петра возвратиться в Черногорию. С тех пор он пребывал с митрополитом Саввой, который рукоположил его в иеромонахи, а вскоре возвел в сан архимандрита. Живя в монастырях Станевичи и Цетиньском рядом со скромным владыкой, молодой архимандрит возрастал духовно, непрестанно трудясь над своим всесторонним образованием. Как некогда сильная и энергичная личность митрополита Василия вдохновляла его смелостью и решительностью, так теперь неискушенный в мирских делах скромный митрополит Савва и тихая монастырская жизнь наполняли его юную душу небесной росой молитвенности, смирения и поста. С детства ум его был направлен и утвержден в целомудрии, которое стало корнем его будущего дерзновения пред Богом и людьми, источником его Богоносной мудрости.

Однажды возгоревшись, искра Богопознания, жажда приоткрыть тайну творения мира Всемогущим Творцом, под крылом Которого и он возрастал, все более разгоралась в душе молодого монаха. Все занимало эту чистую и непорочную душу, с юных лет принесенную в дар небесноземному Девственнику Богочеловеку Христу. Его интересовало одновременно богословие и естественные науки, история и география; он изучал языки и собирал "медоносные" духовные книги.

Воспитанный с детства в суровой действительности, он рано познал тайную природу зла, которое извне и изнутри мешает человеку, разрушает организм народа. Будучи просвещен откровением Господним, он рано понял, что победить зло можно только огненной ревностью пророка и простотой голубя. Он видел занесенный над головой своего православного отечества острый агарянский меч, подобный мечу фараона над головой избранного народа еврейского. От Богомудрых очей его не мог скрыться и другой, еще более опасный, внутренний враг: племенная вражда, кровная месть, многие пороки, осквернявшие народную душу, бедность, грабежи и убийства. Народ горевал о своей неволе, как когда-то пророк Иеремия: "Мы сделались сиротами без отца, матери наши - как вдовы. Нас погонят в шею, мы работаем и не имеем отдыха. Отцы наши грешили; их уже нет, а мы несем наказание за беззаконие их" (Плач. 5, 2-7).

Советы смиренного владыки Саввы и миротворческие усилия вождей народных не в состоянии были победить вражду и разобщенность братьев, усилившихся после смерти решительного митрополита Василия и усугубляемых агарянскими подкупами. В это смутное время появился в Черногории царь-самозванец Шчепан Малый, который выдавал себя перед измученным и разобщенным народом за Божьего посланника и миротворца, русского царя Петра III. Простодушный народ, уставший от зла и несогласия, искренно принял (и до сегодняшнего дня ?) эту загадочную личность за своего избавителя. Царь-самозванец, обращаясь к народу, заявлял, что в Черногорию он послан свыше. "Слушайте черногорцы, голос Господа Бога и славу святого Иерусалима, - говорил он. - Не по собственному желанию пришел я сюда, но послан Господом Богом, Чей голос слышал: встань, иди, трудись и Я помогу тебе".

Турки, заметив, что его появление принесло беспокойство в балканский край, искали малейшего повода, чтобы убить его. При дворах европейских королей много рассуждали о нем, а он, заполучив доверие большинства народа, просил и требовал от него жить в мире со всеми, примирял ссорившихся, изгонял воров и убийц. Шчепан Малый, усилив светскую власть губернатора из дома Радоничей, понизил тем самым авторитет епископской династии Петровичей, вокруг которой долгое время объединялись черногорские племена. Этот лже-царь, несмотря на свое самозванство, любил Православие и был полезен народу. После убийства загадочного самозванца в 1773 г. слугами, подкупленными турками, в народе вновь разгорелись грубости и страсти, а семена раздора стали приносить страшные плоды."

В это тяжелое время молодой архмандрит Петр был еще никем неизвестным и непризнанным, но не было никого другого в Черногории, кто бы установил в стране мир и согласие между вождями и народом. Видя несвободу и опасности, обступившие народ, благородный Петр, переполненный любовью к братьям своим, с помощью Божией решил усмирить разгоревшиеся злые стихии, грозившие уничтожить словесное стадо Христово. Получив благословение престарелого митрополита Саввы, он отправляется в 1777 г. в Россию просить помощи у единоверных русских братьев, ища в русском самодержце сильного защитника своему малому и бедному народу черногорскому. Однако его путешествие оказалось тщетным. Русская царица Екатерина 11 отказала в приеме черногорцам, так что архимандрит Петр и сопровождавшие его были вынуждены оставить Петербург и вернуться домой. Точно так же и сильная Австрийская империя, куда по возвращении из России обратился архимандрит Петр, осталась глухой к просьбам о помощи.

В 1781 году, после упокоения столетнего митрополита Саввы, встал вопрос о выборе его наследника. Несмотря на то, что большинство было за молодого архимандрита Петра, тем не менее на кафедру был избран помощник митрополита Саввы, его племянник, Арсений Пламенец, которого народ не любил. Промыслом Божиим было суждено молодому Петру, подобно золоту, очиститься в горниле испытания, чтобы в свое время ярче просиять всем, кто жаждет мира и покоя Божия.

После смерти в 1784 году митрополита Арсения Пламенца взоры всех устремились на молодого архимандрита Петра. Против своей воли, понуждаемый народным доверием и любовью, подкрепленный поддержкой губернатора Радонича, отправляется будущий святитель в Вену для получения разрешения венского Двора на рукоположение его в архиереи одним из православных епископов, живших тогда в Австрийской империи. Рекомендованный от имени вождей, губернатора и всего черногорского народа как боголюбивый и благонравный пастырь, он получает разрешение Двора на хиротонию Карловацким митрополитом Моисеем Путником. Однако по дороге из Вены в Сремские Карловцы случилось одно искушение, или "Божие посещение", как называл это происшествие сам святитель Петр: он упал из повозки и сломал правую руку. Лукавый враг рода человеческого как-будто хотел воспрепятствовать тому, чтобы десница св. Петра преподавала людям мир, согласие и благословение. Но эти временные препятствия оказались тщетны. По истечении шести месяцев Господь вернул здоровье святому, и 13 октября 1784 года в соборном храме в Сремских Карловцах он был торжественно хиротонисан тремя епископами в митрополита Черногорского, Скендерийского и Приморского.

В своем первом архипастырском послании владыка Петр назвал себя "недостойным слугой и рабом Иисуса Христа", выражая радость по поводу принятия им архиерейского сана, а вместе с тем и торжество своей паствы, которая соизволила, да будет он выбран, хоть против его воли, архипастырем. Он уверял, что постарается не разочаровать свою паству и оправдает возлагаемые на него надежды. "Пришедши грустным и печальным, - говорил он, - я, приняв рукоположение и увидев благоустройство церквей Божиих, возвращаюсь полным радости". Возвращаясь к той жизни, которая предопределена была ему судьбой, святитель Петр обещал, что будет неустанно проповедывать слово Божие и побуждать свой народ к совершению всех, заповеданных Господом, добродетелей. В конце своей речи он просил митрополита Моисея и архиереев, его рукополагавших, любви и молитвенной памяти, обещая со своей стороны: " И я вместе с моей паствой, которая хотя и далеко отсюда и стеснена бедами, до конца жизни буду трудиться и пребывать с вами в истинном союзе веры, любви и надежды".

Новый митрополит Черногорский Петр, по свидетельству одного из современников, был человеком высокого роста, голубоглазый, с совершенными чертами лица. Блестящие волосы и длинная борода подчеркивали достоинство его сана, а манерой обходиться с людьми он походил на подлинного дворянина. Получив от митрополита Моисея Путника грамоту о рукоположении, в которой говорилось, что он посвящен в архиерейский сан по желанию черногорского народа и его представителей, новый архиерей Христов отправляется вновь "по народным делам" через Вену в Россию. Сначала он отправился к своему другу Зоричу в местечко Шкловчо, а затем, не застав его, едет дальше - в Петербург. Еще из Вены он написал князю Потемкину письмо с просьбой принять его Екатериной 11. Потемкин был тем самым князем, который однажды уже отпустил его без помощи. И в этот раз, по своей дерзости, зависти или наветам злых людей, Потемкин распорядился насильно выдворить блаженного из Петрограда через три дня после его прибытия. "Этот князь, - замечал позже с сожалением святой Петр как будто сознательно всеми силами старался угасить любовь к православному черногорскому народу в сердцах многих уважаемых людей в России. Несмотря на протесты св. Петра, полиция насильно усадила его в экипаж, приказав гнать лошадей без отдыха день и ночь через Полоцк и Полочин вплоть до самой границы. Его обвиняли в том, что якобы он не архиерей, а обманщик, ибо В то время как владыка терпел унижения, прося помощи своему народу, стучась в двери к глухим, Скадарский визирь Махмуд-паша Бушалтия, олицетворение злого духа, опустошал родную землю св. Петра, а его паству прибивал страданиями к Голгофскому кресту. Безбожный паша заковывал народ в железо, рассекал на части, наполняя скадарскую тюрьму осужденными, - и все ради того, чтобы устрашить. Наученный сатанинской силой, он намеренно ссорил одних, других подкупал, чтобы легче покорить, огнем и мечом поработить Черногорию. Наконец Махмуд-паша с 18 000 воинов, большинство из которых были католики-албанцы, отправился покорять и убивать храбрых защитников Черногории, силы которых не могли одолеть столь грозного противника. Он многих убил или взял в плен, а земли Цетиньского монастыря сжег. На воротах святой обители жестокий тиран повесил монаха с тем, чтобы запугать тамошних жителей. Осквернив Цетиньскую святыню, паша спустился через Негуши до Паштровичей, которые полностью разорил и опустошил. Те из жителей, которые не погибли тогда от злого меча и не попали в плен, умирали от голода, болезней, а с наступлением зимы и от холода. В то время умерло около 700 человек, в том числе женщины и дети. Многие, чтобы как-то выжить, обитали в пещерах и жалких лачугах, сооруженных на скорую руку, питались древесной корой, вареными корнями и травой.

Таким было «утешение и приветствие», которыми встретила Черногория молодого владыку Петра, вернувшегося домой к пепелищу и разорению. Вместо помощи и надежды, он принес своей несчастной пастве злобу и унижение «сильных мира сего». Как пророк Иеремия на развалинах Иерусалима, владыка проливал горькие слезы, видя разорение своей страны. Сотни отчаявшихся людей спустились из пещер на встречу с ним у пепелища разоренного Цетиньского монастыря. Глаза всех были обращены к нему с надеждой, а владыка лишь молился Богу, единому прибежищу.и защитнику. Поцеловав обгоревший порог монастырский, митрополит Петр благословил народ и достал из своей дорожной сумки все, что принес: несколько сухарей, которые тут же раздал детям. Потом созвал предводителей народных на совет. Единственно, что привез он из Европы своему исстрадавшемуся народу - это мешок картофеля, полученный им в Триесте для посадки в Черногории. Как отмечал Вук Караджич, это благословенное растение, до того времени неизвестное в тех краях, многих спасло от голодной смерти.

Самой тяжелой язвой, мучившей народ, была кровная месть и междоусобная вражда. Поводы для кровопролития и убийства были самые незначительные: мелкие обиды, кража скота, острое обидное слово. Уже этого было достаточно, чтобы закипела кровь, чтобы начал действовать закон Ламеха: «Убил мужа в язву мне и отрока в рану мне» (Быт. 4, 23). Так начиналась круговая кровная месть между братьями, семьями, селами и племенами – голова за голову, кровь за кровь. Из-за каждого куста могло придти отмщение за неудовлетворенную обиду и неоплаченную голову. Матери прятали своих сыновей, только еще начинающих ходить, так как на прицеле была каждая мужская голова, так что даже пахари возделывали землю с оружием на плечах. Были и такие, которые убегали от кровной мести, скрываясь в Турции, некоторые даже, губя свою душу, принимали ислам.

Совсем еще недавно посвященный святитель, зная, что в междоусобице корень всех бед народных, начал свое пастырское служение с призыва к взаимному прощению, согласию и терпению. После восстановления соженного Цетиньского монастыря, владыка ходил из одной области Черногории в другую, от одного племени к другому, входя в каждый дом, умолял, упрашивал, советовал и даже угрожал проклятием, лишь бы только примирить людей, искоренить многолетнюю ненависть, исцелить души, отравленные демонскими раздорами, силою любви Христовой объединить разобщенный народ. Он часто посещал то одно, то другое братство или племя, договариваясь о примирении. Если ему не уданалось с первого раза добиться согласия, он продолжал свои усилия до тех пор, пока не водворялся мир. К одним владыка приходил сам, другим передавал от себя крест как знак Божьего и своего присутствия, третьим писал письма и послания. Нередко бывали случаи, когда ему приходилось вставать между враждующими людьми с воздетыми крестообразно руками для того, чтобы остановить кровопролитие, которое вот-вот могло произойти или уже началось. Всесильным и всемогущим именем Бога Вседержителя и святого Иоанна Предтечи заклинал тогда владыка ссорившихся братьев, и если это не помогало - проклинал.

Никто не в состоянии перечислить все труды и добрые дела этого нового пророка и апостола, мученика и подвижника. Он воистину положил душу свою за други своя, по слову Господню (Ср. Ин. 15, 13). Вместе апостолом он говорил каждый день: «Ко изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся» (2 Кор. 11, 29). И еще: «для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9, 22).

Особенно святитель заботился о сиротах. В его посланиях мы читаем о том, как он защищал от нападений гайдуков одного бедняка Петра Попадича, который кормил не только вою семью, но и сирот своего брата. Сам святитель Петр писал, что всегда защищал сирот, старых и немощных не только в Черногории, так и за ее пределами. А если требовалось кого-то примирить, он не жалел ни труда, ни времени. Вот один из примеров этому. Четырнадцать раз в течение одного года ходил он в Риечскую область, чтобы помирить Цеклинян с Добрынянами. «Опять же, - добавляет святой Петр, - когда подумаю о той любви, которую в молодости имел к Риечской области, забыл бы все вложенные труды и снова бы начал трудам и мукам предаваться, только бы знать, что труды мои хоть немного зла сократят или остановят. И ни о чем более так не сожалею, как о том, что Риечксая область сама себя под заклятие поставила и учинила начало зла, перед Богом отвечать придется за свое клятвопреступление и плохой пример, который другим показала». Цеклинянам и Люботинянам святитель говорил: «Вспомните, о, цекляне, что Люботиняне вам братья, а вы - Люботинянам, как их зло не принесет вам ничего хорошего, так и ваше - Люботинянам».

Так говорил он и учил этому и всех людей, все племена и братства, прося даже туркам не делать зла, потому что мы все имеем одних прародителей - Адама и Еву, и все мы дети одного Отца. Владыка говорил людям, чтобы жили, насколько это от них зависит, в мире и согласии между собой. Ложную святость изобличал, а клевету отгонял как богопротивное зло. Когда кто-то, оклеветал девушку по имени Обрадовиче из Каменога, чтобы опорочить ее и разрушить ее счастливую жизнь, святитель писал клеветникам, что они творят богомерзкие вещи, так как осуждают ближнего, и требовал от них: «пусть прекратятся подобные разговоры». Он много трудился, чтобы искоренить в народе кражи, грабежи и любой произвол, не щадя, как говорил сам, ни жизни, ни того, что имел, постоянно терпя великие трудности ради общенародного согласия и всеобщего блага.

Не благодарность тех, кому владыка творил добро, а чувство исполненного долга было единственным утешением и наградой для этого «истинного сына Отечества». Когда святой Петр узнавал, что там, где раньше бушевала ненависть и лилась кровь, ныне водворились согласие и мир, он сердечно благодарил Бога, как будто лично он получил неоценимое благо, молитвенно взывал к Нему, прося о братском согласии, мире и послушании среди народа, о вечном добре и благополучии. Такие случаи он всегда приводил в пример другим. Так он часто вспоминал Джуру Томова из Нижнего Дола и благословлял его земные останки. В одной ссоре Джуру был ранен другим черногорцем. Его рана была настолько тяжелой, что он был близок к смерти. Это могло бы стать поводом для бесконечной кровной мести. Между тем, когда к нему в дом пришли люди и спросили его: «Умираешь ли от раны?» - Джура ответил: «Не умираю от раны, но умираю от болезни, клянусь смертным одром». С этими словами мирно отошел ко Господу этот великодушный человек, прекратив заколдованный круг кровной мести, и тем самым заслужил благословение от Господа и Его святителя.

Если в народе объявлялся какой-нибудь непокорный и упорствовал во зле и непослушании, святой Петр оставлял его под страшным проклятием: «Да поразит его сила Божия и не будет у него счастья, успеха, а дом его останется пуст». Или еще более страшными словами: «Кто не слушает меня, великий Бог пусть напустит на его дом тяжкую болезнь и проклятие, и пусть ему всегда  снится, что в его пищу капает кровь, которую он пролил».

У него не было других сил и другого оружия, чтобы направить к послушанию, кроме Бога и собственных слез, молитвы, совета, клятвы и заклятия. Однажды он писал австрийским властям в Которе и Задре по поводу их жалоб на черногорцев следующее: «У вашей власти есть тюрьмы, кандалы, военная сила, полицейские и другая необходимая сила, но и со всем этим вы не можете злых и непослушных людей устрашить и привести к порядку, несмотря на то, что они не живут как черногорцы, разбросанные по горам на расстоянии двух дней пути, но близко, по городам... А у меня нет ничего от вашей силы и ничего мне народ не дает. Я, не имея кроме пера и языка ничего, не могу никого силой принудить к послушанию». Не потому святитель никого не принуждал силой, что не имел темниц и оков, но хранил евангельскую свободу вверенных ему людей, зная, что только то и есть истинно доброе, когда оно сделано добровольно.

Насколько митрополит Петр трудился над тем, чтобы вывести народ на путь согласия и любви, настолько же, даже в первую очередь, заботился он о священниках и монахах, поучая их, наставляя самим жить по Закону Божию и подавать пример другим. Тех из них, кто жили со страхом Божиим и были послушны, он благословлял, а тех, кто преступал евангельские заповеди, обличал, а при необходимости и отлучал, как больную часть, от здорового тела Церкви.

Как второй Иоанн Креститель, он обличил одного богохульника, священника Гавриила, который за взятку при живом муже повенчал с другим дочь Мата Марковича, а Биелича обвенчал с его родной снохой. Попа Гавриила святитель отлучил от Церкви, а христианам под угрозой проклятия запретил приглашать его для совершения какого-либо церковного обряда. Об этом случае он писал Циклинянам: «венчать сноху с деверем, все равно что венчать с родной сестрой, потому что сноха, жена родного брата, как родная сестра.

Почему святой Иоанн Креститель был обезглавлен проклятым царем Иродом, если не за то, что запрещал брать в жены жену родного брата Филиппа? Трижды голова Иоанна закапывалась в землю и каждый раз поднималась и каждый раз все то же говорила: «Не пристало тебе, беззаконный Ирод, взять жену брата твоего Филиппа!» Вот и вы подумайте, - напоминал им святой Петр, - какое беззаконие, какой страшный и никогда непростительный грех - взять сноху в жены!»

Святитель обличал и ложного святого Аввакума, который смущал народ. Он напоминал христианам, чтобы береглись от лжи и обещаний этого самозванца-монаха, чтобы не были легковерными и безумными. Еще один пример - Стефан Вучетич, которого сам митрополит Петр возвел в сан архимандрита, а тот, вознесшись на крыльях собственного высокоумия, стал сеять смуту в народным, сделался неблагодарным клятвопреступником. Святитель лишил его священнического сана, оповестив весь народ, чтобы все уклонялись от расстриги Вучетича как от злонравного смутьяна, который думает только о том, как ложью добыть себе земное благополучие.

Если среди людей священнического и монашеского чина случались распри, владыка как добрый пастырь советовал им уклоняться этого зла, говоря им: «монах против попа, поп против монаха - стыдно и слышать подобное». От монашествующих он требовал, чтобы не скитались, а жили в своих монастырях, так как хорошо знал, что частые перемещения с места на место – источник всяких бед для монаха.

Много трудился благоразумный муж, чтобы искоренить в народе всякое суеверие и привить ему здоровую веру, воспитывая его в подлинной набожности и христианских добродетелях. Как против страшной слепоты и безумия, боролся он против суеверия. Светом Христовым желал святитель изгнать из народа страх перед колдунами, вампирами,и злыми духами, которые помрачали народную душу, убивали в ней настоящее благочестие и страх Божий - единственный источник спасения и мудрости.

Митрополит Петр требовал от пастырей Церкви, чтобы они всегда, в каждом своем деле взирали бы на него, как он - на Христа, и чтобы через них свет евангельский и мир Божий поселялись в человеческих сердцах. «Я, - писал преподобный отец попу Марку Лековичу, а через него и всему священству, - трудился и тружусь, чтобы не проливалась кровь христианская, и вы, как священники, должны делать то же самое». Если какой-то христианин совершал зло и был упрям в своем непослушании, святитель, под угрозой лишения сана, требовал от священников не совершать над ним никаких церковных обрядов, старался, как древние отцы, строгостью исцелять духовные недуги вверенного ему народа.

В то время в народе укоренился еще один дурной обычай. Когда отмечали «красну славу», многие люди отмечали этот праздник по целой неделе, как будто бы празднование состоит не в молитвенном чествовании Бога и Его угодников, а в чрезмерном угощении и развязном поведении. Случалось при этом и так, что гости съедали все подчистую, оставляя после себя сирот бедными, детей голодными, а дома пустыми. Видя такое недоброе дело, святой Петр вышел однажды к черногорцам с крестом, вознес руки к небу и громко воскликнул: «Слушайте меня, черногорцы, и пусть слышит меня Бог и эти горы: кто отныне будет праздновать «красну славу» также как и раньше, дай Бог, чтобы с кровью своей праздновал!» Эта торжественная и страшная молитва святого Петра настолько подействовала на всех черногорцев, что с тех пор, как явное чудо, прекратился этот дурной обычай.

Дивный миротворец Цетиньский желал, чтобы все люди жили в мире, все черногорцы и брджане - весь вверенный ему народ. Он умолял их и заклинал Богом Вседержителем, чтобы остерегались войн и ссор и жили в мире со всеми. Но когда требовалось душу свою положить за ближнего своего при защите родного очага, веры и народа православного от нашествия агарян и прочих завоевателей, тогда святитель сам шел впереди своего народа, как когда- то Моисей и Иисус Навин, поражая неприятелей десницей Всевышнего. Так, когда агаряне (в 1787 году) объявили войну России, бывшей в союзе с Австрией, христианские союзники возлагали большие надежды на помощь черногорцев, больших почитателей свободы.

Владыка Петр, переполненный сострадательной любовью ко всем униженным и угнетенным христианам, помогал в этой борьбе христианским союзникам. Однако, когда пришло время заключать мир между сильными империями (в 1791 году), о святителе Петре и его народе никто не вспомнил. Их оставили на произвол агарян. В безбожный и вероломный скадарский визирь Махмуд-паша Бушалтия, который был в ссоре с султаном, постоянно искал повод снова покорить и унизить черногорский народ, собранный под благословенным покровом святого владыки.

Митрополит Петр, не терпя никакого насилия, упрашивал надменного тирана оставить сирых в покое, не проливать христианской крови. «А если нет, - писал паше святитель, - слава Богу и за это: от твоей силы и напасти с помощью Божией защищаться будем до последнего». Видя, что тиран не отступает от своего мерзкого плана, святой Петр трудился день и ночь, только бы объединить всех черногорцев против общего неприятеля. И труд его не остался бесполезным. На сходе вождей в Цетинье 1 мая 1796 года единогласно было принято решение, так называемая Стега³, в котором предводители народа поклялись защищать свой родной очаг, «пролить кровь свою за православную веру». Они поклялись помогать друг другу, а предателям вынесли суровый приговор: «пусть он и род его будет в вечном позоре и бесчестии», ибо он явится предателем «веры и закона», «хулителем имени Божьего», «врагом всего народа».

Перед сражением с турками Петр обратился к народу с призывом: «пусть каждый верный сын Отечества с оружием в руках будет встанет на защиту православной веры и драгоценной свободы, будет готов дать отпор сыну Магометову, учинившему вероломство.

Когда кровожадный Бушал